«Сегодня кульминация нашего пребывания в Перми.
День начался с подъема. Затем завтрак. Всё как обычно. После завтрака тоже все по-обычному: свободное время. Обед, опять свободное время.
А вот потом все изменилось.
Мы начали переодевать костюмы. У меня был красивый новый костюм с хлопчатобумажной рубашкой. Закончив переодеваться, мы выстроились в стройную колонну и отправились в театр, на премьеру Третьей симфонии ре минор, которую написал гениальный немецкий композитор XIX века Густав Малер.
Пермский театр оперы и балета имени Чайковского напоминает мне наш Александринский театр. Правда мне показалось, что сцена здесь больше зрительного зала.
Исполнители этой симфонии приехали в Пермь из разных стран. Например, многие из группы духовых — из Германии. И кстати, много музыкантов было из Санкт-Петербурга. Это доказывает мощь нашего музыкального образования. Ещё на фестивале присутствовал музыкальный „объект“, равного которому нет в Петербурге: это — женский хор. Да, да, именно женский хор. Помимо сильных голосов и безупречной интонации, у них было такое немецкое произношение, что даже немцы сидели бы с открытыми ртами, услышав их.
Наш хор должен был выйти после третьей части симфонии, простоять четвертую и наконец исполнить пятую. А потом еще надо было послушать шестую часть. Особенностью этого концерта был ещё и тот факт , что велась съемка компанией „Sony Clasicall“. Поэтому нельзя было дергаться, чесаться и разговаривать».
Из дневника Вадима Александровича«Больше всего я боялся того, что мне не удастся услышать результат нашей работы. Для этого были все основания: хор — на сцене, хормейстер — за кулисами. Однако, все входы в зрительный зал оказались доступными и это позволило мне присутствовать при исполнении четвёртой, пятой и шестой частей симфонии.
Зрительный зал был полон. Мне удалось расположиться на балконе, слева от сцены. По диагонали хорошо было видно оркестр, часть хора и дирижёра.
То, что происходило на сцене, иначе, чем волшебством, назвать невозможно. Музыка рождалась прямо на глазах. Она открывалась слуху всеми гранями, которыми только может открыться музыка. Каждая тема, каждый лейтмотив, каждая музыкальная мысль были выведены столь ясно, что сознанию оставалось лишь любоваться этой непостижимой гармонией.
Кудесником за дирижёрским пультом был Теодор Курентзис. Музыканты на сцене работали с такой отдачей, будто исполняли своё самое любимое произведение! В эту музыку невозможно было не влюбиться, потому что она была прекрасна! И самой большой радостью для меня было то, что эта красота, это настоящее подлинное искусство предстало перед моими учениками и они стали его частью».
Егор Щербаков«Что я могу сказать о самом концерте и о моих ощущениях? Четвертая часть заставила прислушиваться каждого зрителя. Звук как будто бы пополз по левой стене и начал медленно растворяться в воздухе. А потом были быстрые взлеты и такие же падения. Но номер казался скучным.
Дирижёром был Теодор Курентзис. У него много „особенностей“: он дирижирует без палочки, делает минимум движений. Мне кажется, что он вообще мог бы дирижировать глазами.
Самое классное для меня — это переход из четвертой части в пятую. Четвертую часть заканчивают контрабасы. Также тихо и затаённо, как и вначале. Курентзис посмотрел на хор загадочным взглядом... И вдруг! Его глаза оживились, а наш хор начал имитировать звуки колоколов вместе с музыкальным инструментом, который так и называется. А руки дирижёра как будто бы плясали в воздухе. Очень достойное выступление.
А шестая часть стала, наверное, завершением моей карьеры в хоре мальчиков. И я не смог не прослезиться. Это была и радость, и печаль. Скрипки заставили меня вспомнить первую репетицию в подготовительном хоре, мой первый концерт, мое первое занятие вокалом... И все эти воспоминания сопровождались взрывами скрипок, барабанов...
А завтра у нас перезапись некоторых частей концерта. Ладно...»
Из дневника Вадима Александровича«В полпервого ночи раздался телефонный звонок. Курьерская служба доставила из Пермского аэропорта багаж Саши Кирюшкина. Три дня его чемодан пролежал в Санкт-Петербурге в ожидании погрузки на самолёт и только к последнему дню гастролей долетел до Перми. Такое иногда случается!»
